Открываю дверь квартиры запасным ключом, и сердце пропускает странный удар. Словно я вор и готовлюсь обчистить собственный дом. По телу проходит дрожь и волнение. Предчувствие. Как то, которое я почувствовала перед тем, как разбился дядя. Навязчивое и непонятное. Пугающее. Включаю везде свет, направляясь в комнату. Да, мне уже тридцать три, а я всё ещё как маленькая боюсь темноты. Поэтому, чтобы фриказойды не съели мой мозг, я зажигаю свет по пути своего следования. В гардеробной наконец-то избавляюсь от плаща и любимого свитера...

— Зачем ты покупаешь столько хлеба? — спросила я, разбирая очередной пакет продуктов. Игорь Петрович замер, держа в руках третий батон. Мы были семьей из двух человек, но он каждый день приносил еды, будто кормил небольшую артель. — Хлеб быстро черствеет, лучше про запас, — буркнул он, отворачиваясь. За полтора года брака я привыкла к его странностям. Игорь сам ходил в магазин, сам выносил мусор, сам стирал свои рубашки. «Мужчина должен помогать жене», — объяснял он. Я умилялась такой заботе. Наш дом стоял на окраине города...