«Значит так, обезьяна, свои 50 миллионов наследства отпишешь моей матери, иначе развод. Такая уродина, как ты, никому кроме меня, не будет нужна», — пафосно заявил муж, предвкушая, как они со свекровью «отберут у меня все». Но я удивила обоих. Телефон зазвонил в самый неподходящий момент. Валентина склонилась над отчетностью, сверяя последние цифры квартального баланса, когда резкая трель заставила ее вздрогнуть. На экране высветился незнакомый московский номер. «Валентина Андреевна?» — говорит нотариус Пахомов...

Полина снова приехала к родителям на воскресный обед, как делала почти каждые выходные. Ритуал был отлажен годами: расспросы о работе, новости от родственников, вкусная еда и тихое, ненавязчивое наблюдение отца за телевизором после трапезы. Но сегодня Светлана Игоревна, женщина с еще сохранившейся стройной фигурой и острым, цепким взглядом, с самого порога была напряженная. Ее улыбка показалась Полине слишком натянутой, а забота — слишком суетливой. — Ну как ты, дочка? — спросила она, наложив дочери в тарелку сметаны...