— Вы что, положили туда арахис? — Наталья выплюнула пережеванный кусок домашнего печенья прямо в ладонь, не заботясь о приличиях. Во рту уже начинало предательски покалывать, словно по небу прошлись наждачной бумагой. — Галина Васильевна, я же сто раз говорила: у меня отек Квинке на орехи. Это смертельно опасно. Свекровь, стоя у раковины и неторопливо намыливая тарелку, даже не обернулась. Её широкая спина в цветастом халате выражала монументальное спокойствие. — Ой, да брось ты, Наташа. Там того арахиса — кот наплакал...

— Ты знаешь, я всё-таки решила заменить жульен на брускетты с ростбифом. Администратор сказала, что это выглядит современнее, да и по выходу порции получается выгоднее, — Елена с энтузиазмом прокручивала на экране телефона фотографии закусок, пока её вилка зависла над тарелкой с остывающим рагу. — И ещё, я подумала насчет рассадки. Тётю Любу лучше не сажать рядом с твоим коллегой, она его замучает расспросами про медицину. Александр продолжал методично пережевывать ужин, не поднимая глаз от своей тарелки...

Если бы кто‑нибудь утром сказал, что к вечеру моя жизнь треснет пополам, как стакан под кипятком, я бы только вытерла вспотевший лоб тыльной стороной ладони и продолжила мешать кастрюлю. В день свадьбы некогда слушать предсказания. Тем более, если это не твоя свадьба, а той, кого ты двадцать три года называла дочерью. Точнее, пыталась называть. Кухня дышала жаром: духовка пыхтела, из трёх конфорок одновременно шипело и булькало, под потолком клубился пар. За стенкой гремел зал – там надували шарики, сдвигали столы, кто‑то ругался, что скатерть короткая...