Вечер пятницы струился по нашей квартире тем особенным медовым светом, который бывает только после трудной, но успешно завершенной рабочей недели. Я, Алина, расставляла тарелки на столе, за которым мы с Максимом ужинали вот уже три года с момента свадьбы. За окном потихоньку темнело, а на кухне пахло запеченной курицей с травами — его любимой. — Макс, ты уже закончил с душем? — крикнула я в сторону приоткрытой двери ванной, откуда доносился звук фена. — Все остынет! — Уже бегу, уже бегу, хозяйка! — его голос прозвучал оттуда весело и немного сонно...

Гости медленно и торжественно проходили в квартиру, топали в прихожей, сбрасывая на постеленную ветошь жирные шматы мокрой глины, налипшей на подошвах. Все продрогли, хотелось уже за стол, тяпнуть по рюмашке, потом ещё и ещё, конечно, с трагическим выражением лица и не чокаясь. Ведь траур… Вдовец, Семён Михайлович, неловко жал протянутые ему зачем–то руки (хотя с этими людьми ехали до этого два часа в автобусе и сто раз уж здоровались), кивал, морщился, видя, как разносится по полу глина. Ринулся...