— Лика сидела на полу у старого комода, опираясь спиной о стену, и пальцем провела по пыльной кромке ящика. Комната пахла нафталином и ромашковым чаем: бабушкины подушки переодели в новые наволочки, но запах всё равно остался в перьях. После похорон дом казался чужим. Сорванные тюльпаны стояли в большой вазе, вода в ней уже потемнела, листья опали на скатерть, и это обыденное увядание почему-то больнее резало сердце, чем сам день, когда закрыли крышку. Она вытянула тонкую тетрадь в бежевой обложке, в углу — тиснёная золотистая веточка...

«Подруги мне завидуют… но если бы они знали правду, вряд ли позавидовали бы», — подумала Катя, закрывая шкаф с зеркальными дверцами, где отражались идеальные линии её жизни: выверенная прическа, тонкий свитер благородного оттенка, шёлковый шарф, который со вкусом научила завязывать консультантка из дорогого бутика. В кухне тихо шипела кофемашина, вытягивая из зерна правильный аромат, и ровно тикали настенные часы, будто охраняли её расписание от случайных эмоций. Окно выходило на ухоженный двор элитного комплекса: газон, аккуратные дорожки, ветки клёнов, уже намекавших на сентябрь...