Когда стало понятно, что вместе им не быть, состоялся их последний разговор. Прощаясь, он попросил лишь об одном: — Сожги мои письма, а я уничтожу твои. Она попыталась перевести все в шутку: — Неужели в твоих письмах так много компромата, что я должна их сжечь? Не беспокойся, улик не останется. Но он не только не выполнил свое обещание уничтожить ее письма, но и перепечатал их, вероятно, в 1920 году, чтобы лучше "слышать" ее голос, когда готовился написать свой первый роман. Она же поступила так, как он ее просил: все его послания были сожжены...

Все началось с почтового ящика. Старого, еще советского, вмурованного в стену на первом этаже нашей хрущевки. Он достался нам вместе с квартирой — обшарпанный, с тугим замком и узкой, как будто презрительно сжатой, щелью для писем. Я обычно игнорировал его, потому что в наш век бумажной почтой приходят только рекламные листовки да квитанции, которые все равно дублируются в онлайне. Но в тот день, спускаясь по лестнице, я почему-то остановился. Из щели торчал уголок плотного, пожелтевшего конверта...