— Ты меня совершенно не уважаешь! — голос Семёна, прорезавший вечернюю тишину квартиры, был полон той специфической, нудной обиды, которую Лариса научилась распознавать за версту. Он оторвался от монитора компьютера, где провёл, судя по характерному клацанью мыши и редким возгласам, последние часов шесть, и теперь его взгляд, тяжёлый и недовольный, буравил её спину. — Никакого понимания от тебя! Вечно недовольная, вечно тебе всё не так! Лариса медленно поставила чашку с остывшим чаем на маленький столик у дивана...