— Мы продаем твою дачу. Эти слова прозвучали как выстрел. Я стояла на кухне, держала в руках чашку с остывшим чаем и смотрела в окно, где за стеклом шел мелкий осенний дождь. Свекровь сидела напротив, спокойно, как будто только что не объявила о чем-то чудовищном. Ее руки лежали на коленях, лицо — абсолютно бесстрастное. Она даже не посмотрела на меня, когда сказала это. Просто произнесла, будто речь шла о переустановке стиральной машины или переносе ужина на другой день. — Что? — переспросила я, хотя услышала отлично...

2 — Разве он был в праве вас выставлять? У вас же прописка. Подруга мамы, Вика, сидя на табурете, потягивала чай. На крошечной кухне едва помещались двое. Ольга "дзынькнула" ложкой об чашку устало откинулась на стену. — Не совсем так. У нас прописка в доме его матери, это частный сектор, по сути избушка-развалюшка. Жить невозможно. Не бери в голову, я завтра найду что-нибудь. Хотя бы комнату. Какая же я глупая, Боже мой! Не иметь ничего своего в моем возрасте — это надо умудриться! — А с отцом Арины есть связь? — Нет...