Воздух в квартире застыл, стал плотным и тяжелым, как мокрое шерстяное одеяло. Обычно он пах чем-то простым и вечным: варящейся картошкой, валокордином Валентины Степановны и неизменной сыростью из подвала, но сегодня к этому букету примешался новый, едкий запах — запах гари и чужого торжества. Всё началось с чайника. Старого, эмалированного, с пластиковым свистком, который давно оплавился и молчал, как партизан. Этот чайник, свидетель всех кухонных баталий, сегодня утром бесславно погиб на плите...