После похорон мужа я не плакала. Не потому, что не любила его — мы прожили вместе сорок два года, через всё: и через нищету, и через болезни, и через радости, которых, честно говоря, было не так много. Я не плакала, потому что слёзы застряли где-то глубоко внутри, как камень в горле. Они не выходили — ни тогда, у могилы, ни позже, когда соседка принесла кутью и сказала: «Ну что ж, Валентина Петровна, держитесь». Я кивнула, улыбнулась вежливо и закрыла дверь. Андрюша — мой сын — стоял рядом на похоронах...

Дождь начался внезапно — как будто небо решило отомстить за всё, что я натворила. А натворила я, если честно, не так уж и много. Просто сказала мужу правду. Просто не стала молчать, когда он снова пришёл пьяный, снова начал орать на детей, снова швырнул тарелку в стену. Просто сказала: «Я ухожу. С детьми. Завтра. Или ты меня убьёшь сегодня — выбор за тобой». Он не убил. Он сделал хуже. *** — Ты думаешь, ты королева? — его голос был спокоен, почти ласков. Это пугало больше всего. — Думаешь, можешь так просто взять и уйти? С моими детьми? С моим домом? С моей жизнью? Я молчала...