Часы на прикроватной тумбочке показывали 03:15. Тишина в спальне была такой плотной, что казалось, ее можно резать ножом. Я проснулась не от резкого звука, не от кошмара, а от странного, почти физического ощущения тревоги. И почти сразу услышала его — тихий, но отчетливый шепот мужа, Андрея. Он не храпел, как обычно, завалившись на бок. Он лежал на спине, заложив руки за голову, и смотрел в потолок, где в свете уличного фонаря плясали причудливые тени от ветки старого клена. — Все готово, — прошептал он в темноту...

Я так уставала в эти ночи, что, казалось, тело готово было распасться на отдельные куски и рассыпаться по полу. Но усталость — это одно, а унижение — другое. Вдруг, глубокой ночью, дом наполнился колючими голосами и тяжелым топотом сапог: свекровь привезла табор родни из Самары и не стесняясь, не щадя ни меня, ни те тонкие грани приватности, которые у меня ещё оставались, сразу же взяла на себя роль хозяйки-матери. Ее голос раздвигал тишину и мебель, как ветер — шторы: «Вали на кухню, гостям нужнее!» — и это было не просьбой, а приговором...