Дом встретил их тишиной. Не той, благостной и расслабляющей, а плотной, как ватное одеяло — спертая, затхлая, с запахом старого дерева и чего-то слегка прелого. Пахло, как в сундуке, где хранили зимнюю одежду, — смесь нафталина, времени и чего-то личного. Словно сам отец все еще был где-то здесь, просто отошел в соседнюю комнату. Анна первой вошла в дом. На пороге задержалась на секунду, бросив взгляд на табурет у двери — на нем всегда стояла авоська с газетами. Теперь пусто. Она сняла ботинки аккуратно, как будто боялась потревожить...

— Кирочка, ты бы хоть занавески новые повесила. Эти уже совсем выцвели на солнце, — Марина Леонидовна поправила воротничок своей безупречно отглаженной блузки и с улыбкой оглядела гостиную. — Мне нравятся именно эти, — Кира продолжала расставлять тарелки на столе, стараясь не показывать раздражения. — К тому же, они прекрасно сочетаются с обоями. — Конечно-конечно, — свекровь покивала с таким видом, будто соглашалась с ребенком, который утверждал, что небо зеленое. — Просто сейчас такие чудесные модели продаются...