— Я тебя содержать не буду! Выпалил Андрей, отодвигая чашку с недопитым кофе. Я замерла с ложкой над пирожным. Мы сидели в кафе у моего дома — как обычно по субботам. Три года уже сидели. Я платила за себя, иногда за него. Спокойно, без разговоров. — Извини, что? — переспросила я, решив, что ослышалась. — Не жди от меня денег! — он наклонился через стол, голос напряжённый. — Женщины всегда этого хотят. Но у меня одна пенсия, восемнадцать тысяч. Всё. Я медленно опустила ложку. Пирожное вдруг перестало быть вкусным...

– Люсь, ну, чего там племянница-то?  – Да какая она мне племянница? Какая?  – Ну как? Чай брата дочка. – Вот кто родил, с того и спрашивайте. А вообще, есть ей 18. Сама уж за дела свои отвечает. Тетка Люся махнула рукой и пошла дальше. А в большой деревне Ивановское сейчас только и разговоров было, что о Катюхе Мироновой. Говорили и говорили, перебирая и перевирая.  Всяко бывало тут, чего только не было, но такого – никогда. Арестовали Катюху, молодую деревенскую девицу, и вина её говорили уж доказана...