У нас деревня прилегает к городу почти. Но тоже как сказать город... В тайге особо больших городов нет. По крайней мере у нас. Я бы сказал — поселки городского типа. И вот между нашими трущобами и поселком под единственным заводом тянется сеть тоннелей. Кто их строил когда — я не знаю, не заморачивался, но часто вижу, как туда шастают бомжи. Да-да, в нашей глуши есть бомжи. И вместо житья в лесу они выбрали эти злачные катакомбы. С завода периодически спускают воду из цеха обработки металла с гридилей, и она потоком распространяется по подземелью...

Иногда самые страшные слова звучат шёпотом. А иногда — громогласно, с триумфом в голосе, с блеском в глазах, как будто сказавший торжествует. Вот тогда боль особенно ядовита. — Наконец-то избавлюсь от этого мусора. Голос Тамары Николаевны прозвучал с таким довольством, будто она выносила невестку не из своей жизни, а мешок тухлой картошки с червями. Я замерла на пороге кухни. Нет, не от неожиданности — скорее, от того, как легко и буднично она это сказала. Без гнева. Без ярости. Просто — мусор. Как факт...