Иногда самые страшные слова звучат шёпотом. А иногда — громогласно, с триумфом в голосе, с блеском в глазах, как будто сказавший торжествует. Вот тогда боль особенно ядовита. — Наконец-то избавлюсь от этого мусора. Голос Тамары Николаевны прозвучал с таким довольством, будто она выносила невестку не из своей жизни, а мешок тухлой картошки с червями. Я замерла на пороге кухни. Нет, не от неожиданности — скорее, от того, как легко и буднично она это сказала. Без гнева. Без ярости. Просто — мусор. Как факт...

— Мам, положи денег на проездной, — сказала Кира, не поднимая головы от телефона. — Две тысячи. И ещё на подарок Вике, у неё завтра тоже день рождения. Галина Юрьевна поправляла шарф у зеркала в прихожей. Казалось бы, особенный день: дочери исполняется семнадцать. Но в груди пусто, будто кто-то выкрутил лампочку и забыл вернуть свет. Она знала, что денег на карте мало, зарплата через шесть дней, а дома — полпачки гречки и пачка макарон. Но привычка выручать оказалась сильнее. — Сколько нужно всего? — уточнила она спокойно...