— Ты в доме всего пять лет, у тебя нет права голоса! — кричала Вера Николаевна, размахивая деревянной ложкой как дирижёрской палочкой. Я молча продолжала упаковывать детские вещи в коробку. За окном моросил октябрьский дождь, на кухне пахло гречневой кашей и разочарованием в семейной жизни, а у меня в груди всё сжималось от унижения. — А я в этом доме тридцать лет живу! Тридцать! И не тебе мне указывать, где внука воспитывать! — Вера Николаевна, — тихо сказала я, не поднимая глаз от одёжки, — Артём мой сын...

Впервые за долгое время, у меня опять начнутся панические атаки, я опять буду задыхаться. Все опять вернется на круги своя. Я пойму, что мне опять ничего не помогло, я опять в тупике. Слезы…страх…отчаяние. Так, когда я пойму, что ситуация не становится лучше, то я решу все взять в свои руки. Я начну читать молитвы, и они будут мне помогать справляться с паническими атаками. Я стану цепляться за это, как за тростинку, которая не дает мне утонуть. Тут же я вспомню слова Марины (практика), о том, что мне следует поехать в 3 церкви...