Первым желанием было завыть. Упасть на пол, бить кулаками этот старый паркет и кричать, пока не лопнут связки. Галина Сергеевна именно этого и ждала. Она устроилась в кресле поудобнее, готовая к привычному спектаклю: истерика дочери — мамины капли — примирение — дочь остается дома, раздавленная чувством вины и собственной никчемности. Но Алина молчала. Внутри неё, в том месте, где раньше жили страх и покорность, вдруг стало тихо и холодно. Словно выгорело всё лишнее, оставив только голый, злой расчет...