Гипнотизирую невозмутимого Демида взглядом. Как назло, чем дольше смотрю, тем больше начинаю думать совсем не о том. Внешность работает на Громова, слишком симпатичный. Интересно, он специально тянет? Проверяет границы моего терпения и выдержки? Это зря. – Я пойду, – говорю спустя минут пятнадцать, вставая из-за стола. – Ты ничего не попробовала. – Что-либо пробую я только с приятными мне людьми, которые, как я надеюсь, не пытаются делать из меня идиотку. Иду в сторону выхода, но оказываюсь выловлена, прижата к крепкому телу и утащена на диван...

Вечер тёк ровно, как манка без комочков: на плите — суп, в коляске сопел Мишка, в телефоне от мужа короткое «задержусь». Юля накинула на себя куртку и, не снимая домашние тапочки — ну на минутку же! — спустилась этажом ниже к сестре: передать банку бульона и забрать у Наташи отжатые ползунки. Подъезд дремал в тёплой сырости: пыльные почтовые ящики, запах куриного бульона, кот, который всегда лежит на коврике у третьей квартиры. — Наташа? — позвала она шёпотом, чтобы не разбудить сына. Коляска скрипнула, будто возражая: «Домой пора»...