Полированные лампы в форме колокольчиков отражали зал кусочками золота. В одиннадцатом столике, у окна, стояла бутылка белого, так холодного, что на горлышке собирался туман. Дмитрий рассматривал в стекле свой темный силуэт — как промашку на фото. В отражении шевелились спины; официант шёл по залу, как метроном в медленном размере. Жена сказала утром: «Пойду с Лизой в ресторан, отметим её повышение». И прислала вечером адрес. Он нажал «забронировать» на противоположный стол, оставив примечание: «Поставьте напротив букет без запаха...

Когда Илья поднялся на третий этаж с последней коробкой, руки тряслись от усталости, и кот, повисший на плече, недовольно постукивая когтями по ткани его старой футболки. Квартира была пустая, с пятнами солнца на полу и сухим эхом, который разносился по стенам, когда он поставил коробку у окна. — Ну, здравствуй, новая жизнь, — пробормотал он и сел на подоконник. Внизу, за двором буквой П, как в амфитеатре, раскрывались балконы: одни с велосипедами, другие — с сушилками, где трепыхалось белье. Некоторые балконы были обжиты, с горшками и занавесками...