— Я же сказал, я буду звонить сам. Ты ставишь наши отношения под угрозу... Не сейчас, слышишь? Она может проснуться. Этот шепот прорезал ночную тишину, как лезвие ножа разрезает старую ткань. Было три часа ночи. Я проснулась от жажды — вечером мы ели соленые огурцы, которые я сама закрывала по рецепту свекрови. Горло пересохло, и я, стараясь не шаркать тапочками, пошла на кухню. Но до кухни я не дошла. Я замерла в темном коридоре, вжавшись спиной в прохладные обои. Дверь на кухню была приоткрыта, и оттуда лилась узкая полоска желтого света от вытяжки...

— Мам, у него просто параноидальный тип личности, ты ничего с этим не поделаешь. Это не лечится. — Рита задумалась и помолчав добавила, — я уже давно перестала на него обижаться или ждать человеческой реакции. — Что ты такое говоришь? — возмутилась Бэлла. — Это же твой отец! — И что? Он не человек что ли? — Именно! Человек. И самый близкий. А ты как все студенты-медики: стОит выучить новую болезнь, так они сразу её находят у всех окружающих. — Я психологию учу, чтобы разобраться в проблемах, которые вы с папой на меня навешали...