Манекен. За стеклом запыленным, в тумане, Ты расколот надвое стоишь. Мир заполнен чем ты непонятным, Все живут, а ты как будто спишь. Хочешь ты чего и сам не знаешь, Просишь лишь у Бога одного. Чтоб огонь, в котором, все сгорают, Вдруг коснулся сердца твоего. Трезвым на коленях у иконы, ты стоишь И говоришь :"Люблю"! А напившись, пьяным и безбожным, Вновь спиною повернешься к алтарю...

Тридцать лет брака похожи на длинный, бесконечный коридор, оклеенный старыми, привычными обоями. Ты знаешь каждую трещину, каждое пятнышко, каждый скрип половицы под ногами. Я знала Игоря лучше, чем он сам себя знал. Я знала, что по вторникам у него непременно случается изжога, если в котлетах чуть больше лука, чем положено по ГОСТу, который я вывела опытным путем еще в девяностых. Я знала, что по пятницам он превращается в ценителя старого кино, и к этому моменту на журнальном столике должен стоять пузатый бокал с коньяком и нарезанный тонкими, почти прозрачными ломтиками лимон...