– Ты что, с ума сошёл? Это же наш сын, а не чужой! Как ты можешь его выгонять из дома?! – закричала свекровь, сжимая кулаки от ярости. Её голос, хриплый от волнения, разнёсся по маленькой кухне, где ещё час назад стоял аромат свежезаваренного чая с мятой. Теперь воздух казался тяжёлым, пропитанным запахом сигаретного дыма и надвигающейся бури. Тамара Петровна, женщина шестидесяти лет с седеющими волосами, собранными в строгий пучок, стояла посреди комнаты, её лицо покраснело, а глаза метали молнии...

— Ленка, ну куда тебя несет? Там же холодно, темно и волки воют! — причитала моя соседка по лестничной клетке, глядя, как я запихиваю в багажник пакеты с углем и маринованным мясом. Многие мои знакомые искренне считают, что дача — это место каторги, которое открывается в мае с посадкой картошки и закрывается в октябре с последним яблоком. А зимой там делать нечего, только нос морозить. А я вот в свои 50 поняла: зимняя дача — это лучший санаторий для нервной системы. И пусть город утопает в серой жиже и реагентах, я надеваю свои любимые валенки (да-да, те самые, с вышивкой!) и еду в сказку...