Я не сразу понял, когда именно в нашем доме поселилась тишина. Она пришла раньше меня — с чужим парфюмом на воротнике жены и привычкой писать «буду поздно» вместо «жду тебя». Октябрь всегда приносил в наш город особое чувство затяжной усталости. Деревья вдоль дороги сбрасывали последние листья, и ветер гнал их по асфальту, как забытые письма. Возвращаясь с работы, я часто замечал, что фонари отражаются в лужах слишком ярко, будто хотят осветить самих себя, а не улицу. Я шёл домой медленно, думая о том, что там, за дверью, меня ждёт привычный ужин и усталое, но родное лицо жены...

Когда звонки жены стали длиннее наших разговоров, я перестал спорить — начал считать факты. Иногда тишина точнее любого допроса. Первым был запах. Не духи — их я знал наизусть, с нотами бергамота и ванили. Это пахло чем-то другим: гостиничным кондиционером, химией из коридоров, смешанной с кофе из автоматов. Аня вернулась поздно, улыбнулась устало и сказала: «Савельев снова задержал, презентация горит». Я кивнул, сделал вид, что верю, и пошёл на кухню. На стуле висела её блузка: новая, дорогая,...