Последний луч осеннего солнца пробивался сквозь штору, ложась на полированную крышку старой шкатулки. Алена с любовью провела по ней пальцами. Эта шкатулка когда-то принадлежала ее бабушке, а теперь хранила их с Максимом главную мечту — расширение жилплощади. Двухкомнатная «хрущевка», в которой они ютились втроем с пятилетней Лизой, давно стала тесной. Идиллия вечера была почти идеальной. На кухне пахло свежесваренным супом, из комнаты доносился смех Лизы, смотревшей мультики. Максим, как обычно, задержался на работе...

В кабинете повисла тягостная тишина. Галина Петровна смотрела в стол. Маргарита Сергеевна понимала, что все кончено. Система закрыла ряды. Ее объявили сумасшедшей, неадекватной, проблемой. Любое ее слово теперь будет использовано против нее. — Я… я подумаю, — глухо сказала она. — Думать вам нужно до завтра, — встал Сорокин. — Завтра к 10 утра мы ждем ваше заявление на отпуск. Или официальные объяснения, почему вы отказываетесь выполнять рекомендации отдела. Всего доброго. Он вышел, оставив за собой шлейф ледяного спокойствия...