Слово «враг» нарисовали углем на ее окне. Грубо, криво, с ненавистью. Анастасия стояла и смотрела на него, сжимая в белом кулаке краюху хлеба, которую из жалости подкинула соседка. Жена врага народа. Это клеймо теперь было выжжено на ней и на ее сыне. За спиной рыдала свекровь, проклиная ее на чем свет стоит. Но Настя уже не слышала. Где-то там, на фронте, гибли ее братья. А здесь, в Сибири, шла своя, тихая война. Война за выживание. И она поняла: чтобы спасти сына, пора самой стать врагом — для всех, кто встанет на ее пути...

Вид сгоревшего особняка произвёл на Марию Званцеву почти гнетущее впечатление. От чёрных, закопчённых стен веяло такой тоской, что у неё перехватило дыхание, и на секунду показалось, будто земля уходит из-под ног. Но головокружение оказалось скорее телесным, чем душевным: желудок болезненно сжался, напоминая, что она весь день жила на одном кофе. Мария вдруг вспомнила, что не может даже припомнить, когда в последний раз ела, а в ее положении это очень, очень вредно, пусть даже и на раннем сроке....