— Разлеглась, корова, — орала свекровь, — ты беременная, а не больная! Поднимайся, марш мыть пол! — Не нужен нам этот ребенок, — припечатал муж, — хорошо, что выкидыш случился с предыдущим, не родился он. Нам жрать нечего, живем у мамы, а ты плодишься, как крольчиха! Слушай, хватит мне жизнь поганить! Выбирай, или я, или твое пузо! *** Жизнь моя пошла под откос тридцать лет назад. Я, признаться честно, до сих пор корю себя за эту «любовь». Говорили ведь люди, что нельзя первому встречному верить...

Кухонный свет был тусклый, будто старел вместе с домом. Жёлтый, дрожащий, он не освещал — он только обозначал: здесь ещё живут. На столе стояли две чашки — одна с засохшими следами чая, другая — пустая, но с вмятиной на боку, как шрам на чужом лице. Холодный хлеб в пакете, рассыпанная соль. И полное молчание, прерываемое лишь тихим поскрипыванием табурета, на котором он сидел. — Ты опять выпил? — спросила она не резко, но как-то устало, будто это был не вопрос, а диагноз, поставленный уже в десятый раз подряд...