Дмитрий стоял посреди гостиной, обхватив голову руками, и смотрел на разбросанные по полу обрывки бумаг. Ещё час назад это был договор о покупке стройматериалов на последний этап ремонта. Теперь — конфетти из его рухнувшей жизни. — Не объяснишь мне, — Лена стояла в дверях, скрестив руки на груди, и её голос был удивительно спокойным, что пугало ещё больше, — почему твоя мать претендует на долю в моей квартире? Он поднял голову. Жена была бледной, с красными от слёз глазами, но держалась прямо, как будто последние силы уходили на то, чтобы не согнуться пополам от боли...

Я была всего лишь горничной, пока не нашла портрет своего мёртвого отца в кабинете самого могущественного человека в городе. — Сэр, а почему мой папа изображён на этом портрете? — дрожащим, едва слышным голосом, в котором смешались страх и отчаянная надежда, спросила юная Эмили Картер. Её тонкий палец, обычно привыкший лишь бережно смахивать пыль с дорогих безделушек, был теперь направлен на массивную картину в позолоченной раме, гордо висевшую за массивным дубовым письменным столом. Казалось, сама воздушная пыльца в солнечном луче замерла, застигнутая врасплох этим дерзким вопросом...