Гомарджоба, дорогие! Это снова я, Жека. Нет, в Грузии я никогда не был. Почему гомарджоба? Да так. Это я просто дурачусь. Есть у меня один знакомый грузин, Резо его зовут. Я раненый и валяюсь дома один. Один потому, что папа всю последнюю неделю занят неотложными делами. К нам в УАМР прислали журналиста из «Известий», а может из «Правды». Да не простого, а заместителя главного редактора - из самой Москвы прикатил. Сначала во Владивосток, а потом к нам. Пишет статью, про океанический рыбный лов. Что у них там, в Москве, простых журналюг не хватает? А, может,  просто проветриться решил...

Он повесил в доме картину своей бывшей. Не фотографию в маленькой рамке на комоде, нет. А огромный, написанный маслом портрет. В золочёной, тяжелой раме, как в музее. Повесил в центре гостиной, над диваном, где мы тридцать пять лет пили чай и смотрели новогодние огоньки. Где наши дети делали первые шаги. Где я читала внукам сказки. Он принёс в наш дом призрак. А я — молчала. Два дня я ходила мимо этого лица. Женщина с картины, его первая жена, умершая молодой, смотрела на меня с лёгкой, снисходительной улыбкой...