Анатолий сидел, вжавшись в холодный пластик больничного стула, и весь мир сузился до размеров этого бездушного коридора, выкрашенного в унылый салатовый цвет. Его крупные, привыкшие к клавиатуре пальцы, бессильно обхватывали голову, скрывая лицо, мокрое от слёз. За матовым стеклом палаты номер семь, в голубоватом свете медицинских приборов, лежала его дочь — маленькая, хрупкая Машенька. Ей было всего семь, а казалось — все девяносто. Её худенькое тельце почти терялось в больничной кровати, лицо было прозрачно-фарфоровым, а ресницы, тёмные и длинные, как у матери, неподвижно лежали на щеках...

— Анастасия, ты сегодня приедешь? У меня плита барахлит, вытяжка не работает, а завтра люди придут, — голос Ольги Дмитриевны в телефонной трубке звучал требовательно, будто она разговаривала с подчиненной, а не с невесткой. Настя бросила взгляд на часы — без четверти пять, а на столе еще горы документов. В компании ожидался новый руководитель, и всем отделам приказали подготовить отчеты за прошлый квартал. Как начальнику отдела закупок, ей предстояло задержаться минимум на три часа. — Ольга Дмитриевна,...