Тишина в нашем доме всегда была особенной. Не той, что приносит покой, а той, что накапливается годами, как пыль на верхних полках шкафов, куда никто никогда не заглядывает. Это была тишина недосказанности, тишина привычки, тишина двух людей, которые за двадцать пять лет научились обходить друг друга в узком коридоре, не соприкасаясь даже рукавами халатов. В ту ночь, в начале февраля, эта тишина казалась особенно густой. За окном выла метель, бросая горсти сухого снега в стекло, и от этого звука — шороха ледяной крупы — в спальне становилось ещё холоднее...