Грибы пошли. Индюков стало меньше. Как подписчики из Германии стали соседями. Пробуем бешбармак
— После развода ты получишь только то, что в чем пришла в дом, — самодовольно заявил муж. Он не знал, на кого была оформлена квартира.
Кухня пахла борщом и свежим хлебом. Анна медленно помешала ложкой в большой кастрюле, глядя, как колеблется на поверхности алый жирок с тонкой пленкой зелени. Это был ее фирменный рецепт, бабушкин, от которого всегда млел Сергей в первые годы. Сейчас он сидел за столом, уткнувшись в телефон, и хрустел чипсами из только что открытой пачки. Оранжевые крошки падали на свежевымытый пол. Со стула у холодильника за ним наблюдала Ольга, его сестра. Она пришла час назад, как обычно, «на минуточку», которая неизбежно затягивалась на полдня...
Тетка выгнала меня из квартиры бабушки сразу после похорон. Но она не знала, что бабушка перепрятала документы в банку с вареньем...
Тишина в сталинской «трешке» на Кутузовском проспекте была неестественной, звенящей, гнетущей. Массивные стены словно впитали в себя горе и теперь давили изнутри. Но продлилась эта тишина недолго. Едва гроб с телом Антонины Павловны вынесли из подъезда, едва траурная процессия скрылась за поворотом, как в квартире, словно по команде невидимого режиссера, началась суета. Воздух, еще пахнущий корвалолом, ладаном и увядшими розами, мгновенно наполнился другим запахом — запахом алчности, жадности и нетерпения...