Кухонные часы на стене, старые, еще советские, с потрескавшимся от времени пластиком, отстукивали секунды с глухим, уставшим упорством. Тик-так. Тик-так. Сорок лет они отмеряли нашу жизнь. Сорок лет под их мерный стук я чистила картошку, варила борщи, штопала Игорю носки и ждала его с очередных «перспективных переговоров». Сегодняшний вечер не был исключением. В кастрюле булькал суп, на столе остывал свежезаваренный чай, а я смотрела в окно на хмурое октябрьское небо и чувствовала, как такая же серая, промозглая тоска заполняет душу...

Вся эта непонятная история приключилась с моим старшим братом, когда ему было неполных двадцать три года, а на дворе стоял две тысячи восьмой год. Поэтому дальнейшее повествование я буду вести от его имени, так удобнее. Зима в тот год выдалась на редкость мягкая и тёплая. Снег если и выпадал, то сразу же превращался в слякоть и грязь. По утрам землю окутывали густые, молочные туманы, которые могли не рассеиваться до самого вечера. Заморозков почти не было, и от этого постоянно ощущалась какая-то неправильность, будто природа сбилась с ритма...