Мне херово. Мне херово. Мне очень херово. Я чувствую тоску, потерянность, безнадежность. Нет шансов на радость, на веселье, на благополучие. Если честно, я постоянно себя так чувствую. Это называют депрессией. Выписывают таблетки. Но зачем? Чтобы поддерживать винтик в рабочем состоянии. Смазывают. А потом винтик так живёт ещё лет дцать, на смазке, которая просто не даёт убить себя, но по прежнему безрадостно. Все портит отсутствие радости, веселья, собаку мою веселую гнобит муж и его папаша. Как надсмотрщики в тюрьме. Можно только строем ходить и сидеть на месте...

Анна услышала знакомое гудение мотора во дворе и сжалась. Григорий Семёнович возвращался с дачи раньше обычного. Значит, настроение у свёкра было скверное. Она быстро закрыла ноутбук, убрала бумаги в ящик стола. Свёкор терпеть не мог, когда невестка работала дома. Считал это притворством и безделием. — Анька! Где ты там? — рявкнул мужской голос из прихожей. — Иду, Григорий Семёнович. Анна спустилась в холл. Свёкор стоял посреди прихожей, грязный, потный, с мешком картошки в руках. Лицо красное от злости...