Я была всего лишь горничной, пока не нашла портрет своего мёртвого отца в кабинете самого могущественного человека в городе. — Сэр, а почему мой папа изображён на этом портрете? — дрожащим, едва слышным голосом, в котором смешались страх и отчаянная надежда, спросила юная Эмили Картер. Её тонкий палец, обычно привыкший лишь бережно смахивать пыль с дорогих безделушек, был теперь направлен на массивную картину в позолоченной раме, гордо висевшую за массивным дубовым письменным столом. Казалось, сама воздушная пыльца в солнечном луче замерла, застигнутая врасплох этим дерзким вопросом...

В избе тепло, печка, давно не беленая, дышит жаром. В ней потрескивают дрова. Если выбежать во двор и поднять голову вверх, видно, как из трубы вылетают искры. Они взмывают в ночное холодное небо, пляшут там свой красный цыганский танец и гаснут, исчезая, а потом ложатся на землю тонким, серым пеплом. Оттанцевали… А Зое всё кажется, что это не дрова в печке трещат, а разрываются снаряды, не жар гудит в печи, а самолеты, большие, черные на предрассветном небе, тычут свои острые жала в землю. Их моторы...