— Глеб, иди сюда! Смотри, как они кайфуют! — крикнула я через плечо, придерживая ведро и плеская в блюдце-бассейн свежую воду. Шайба и Слива — мои дворовые красавицы — не столько «плавали», сколько распластывались в прохладных бликах. Над зонтиком из тёмной ткани скользили солнечные зайчики, от гриля тянуло дымком, в саду пружинила трава, и единственная тревога дня заключалась в том, не разольётся ли вода за край. Колёса машины зашуршали по щебню: сын с семьёй. Игорь — как всегда — улыбка, объятие, пакеты...

Я застыла, услышав её. Детское лицо стало невероятно серьёзным. Она стала похожа на мою учительницу, которая посмотрела на меня презрительным взглядом. На мою учительницу русского языка. Которая всегда давала мне понять, что это она решает, когда начнётся перемена и кто здесь кто. Вот кто здесь я? Второй удар в спину может оказаться смертельным. Мои глаза устремились на неё, а всё выражение лица говорило только об одном: КИРА, НЕ ПЕРЕГИБАЙ ПАЛКУ. Но с нее как с гуся вода, она насупилась. Её руки воткнулись в бока, и теперь она похожа на огромного индюка, который не собирался никуда идти...