— Маме на юбилей переведи сто тысяч, у меня пока туговато с деньгами! — потребовал Сергей, даже не подняв глаз от телефона. Он сказал это так, как будто просил передать соль. Не «пожалуйста», не «давай обсудим», не «можем ли мы». А вот этим своим фирменным — «сделай». Словно у меня цветная кнопка на лбу: «перевести/терпеть/соглашаться». Я стояла у плиты и мешала гречку. Гречка, кстати, подгорала — потому что в момент его фразы у меня внутри будто щёлкнул выключатель, и мир разделился на «до» и «после»...

Лена стояла у плиты, методично шинкуя капусту, хотя ноги уже гудели, как высоковольтные провода. На кухне было душно и влажно, окна запотели от кипящего на всех конфорках варева. В большой эмалированной кастрюле булькал наваристый борщ — гордость хозяйки и любимое блюдо мужа. Сегодня в календаре значилась особенная дата: ей исполнялось тридцать лет. Юбилей, важный рубеж. Утром, едва она открыла глаза, Игорь торжественно вручил ей плотный белый конверт. Он сиял так, словно только что выиграл в лотерею...