Меня зовут Степан Матвеевич, и большую часть своей сознательной жизни я работаю на земле. Не на той, что родит хлеб, а на той, что принимает нас в свой последний приют. Я — могильщик на старом Тихолесском кладбище. Работа, прямо скажем, не из веселых, но я к ней привык. Привык к тишине, нарушаемой лишь шелестом листьев да карканьем ворон. Привык к молчаливому обществу гранитных плит и скорбных ангелов. Люди боятся этого места, а для меня оно — дом. Здесь все честно, без притворства. Здесь все равны...

Марина, пыхтя и упираясь бедром в лакированную стенку, пыталась сдвинуть с места старый сервант. Древний, как сама квартира, темный истукан, набитый хрусталем, который доставали только по большим праздникам и большим скандалам. — Ты что делаешь? — голос Светланы Игоревны ударил в спину, как щелчок кнута. Не громкий, нет. Тихий и вязкий, от которого по рукам Марины пробежали мурашки. Марина выпрямилась, сдувая со лба прилипшую прядь волос. В ее глазах на секунду мелькнула усталость, тут же сменившаяся колючей, оборонительной решимостью...