Тишина в квартире звенела так оглушительно, что у Алины заложило уши. Это была не та благодатная, умиротворяющая тишина, которая наступает после тяжелого дня, когда можно наконец вытянуть ноги и раствориться в покое. Нет, эта тишина была хищной, звенящей, она впивалась в кожу ледяными иголками и сжимала сердце в крошечный, испуганно бьющийся комок. Пустота. Там, где еще вчера утром лежала аккуратная, перетянутая аптечной резинкой пачка денег, теперь зияла пустота. Черная дыра, всосавшая в себя не просто купюры, а мечту...

Воздух в маленькой кофейне, где Алина любила сидеть после работы, вдруг стал густым и холодным, словно в уютную комнату ворвался порыв ледяного осеннего ветра. Хотя за окном сиял ласковый август, а в руках у Алины дымилась чашка ароматного какао, тепло покинуло ее тело в одно мгновение. Напротив нее сидела Тамара, и ее глаза, похожие на два темных, отполированных камня, смотрели без тени сочувствия. — Ты меня поняла, Алина? — голос Тамары был тихим, но в нем звенела сталь, способная разрезать пополам хрупкое счастье, которое Алина так бережно выстраивала последний год...