Снег в тот вечер не просто шел — он обрушивался на город тяжелой, мокрой стеной, заклеивая окна, глуша звуки и превращая дороги в ледяное месиво. Но холоднее всего было не на улице, а в нашей гостиной, где царил идеальный, стерильный порядок. Ни пылинки на лакированном комоде, ни складки на шторах. Этот порядок был религией моего мужа, Игоря, и моим персональным адом на протяжении последних семи лет. Я стояла в прихожей, прижимая к груди мокрый, дурно пахнущий комок шерсти. Мое пальто промокло, сапоги оставили грязный след на бежевой плитке, и я знала: сейчас будет буря...

Теперь они остались одни. С потухшим артефактом в кармане, с целой бандой на хвосте и с одним вопросом, жгущим душу: что теперь? Ответа нет. Рядом только Зона, безжалостная и бескрайняя, и верный пёс, бегущий рядом по хрустящему снегу. *** Болота. Они встретили их стеной влажного, гнилостного воздуха. Казалось, сама Зона здесь не рвалась наружу взрывами аномалий, а медленно просачивалась из-под земли, отравляя воду, деревья и саму память. Человек и пёс шли по зыбкой почве, обходя трясины, где пузыри болотного газа лопались с тихим чавкающим звуком...