Спертый воздух зала судебных заседаний был пропитан не только запахом старой казенной мебели и пыльных архивов, но и густой, почти осязаемой ненавистью. Эпицентром этой ненависти был человек, с которым я прожила под одной крышей почти пятнадцать лет. Олег стоял за трибуной, и его лицо, обычно такое самоуверенное и лощеное, сейчас пошло пунцовыми пятнами, а на виске бешено пульсировала вена. Он не просто говорил — он извергал из себя потоки претензий, брызгая слюной на микрофон. Его дорогой костюм,...