Тишина в комнате звенела, натянутая до предела, как струна. Она впитала в себя и угрозу Стаса, и растерянный вдох Анны, и безмолвную ярость Кирилла. Тамара Игоревна, уловив смену ветра, расправила плечи, её лицо приобрело выражение мученицы, чей непутёвый сын вынужден прибегать к крайним мерам, чтобы вразумить заблудшую жену. Победа была так близка. — Что ты молчишь, Аня? — голос Стаса сочился ядом и мёдом одновременно. — Выбор-то простой. Либо твоё место здесь, рядом с семьёй, либо… позор и нищета...

— Устал? Голос прозвучал из гостиной — ровный, спокойный, лишённый обычной теплоты. Матвей, только что вошедший в квартиру и скинувший ботинки в прихожей, замер на полпути к кухне. Обычно Яна встречала его у двери, целовала, забирала сумку с ноутбуком. Сегодняшняя тишина и этот вопрос, брошенный из глубины комнаты, были нарушением привычного, уютного ритуала. Что-то было не так. Он прошёл в гостиную. Яна сидела в их любимом кресле, прямая, как на официальном приёме. Её руки спокойно лежали на подлокотниках, взгляд был устремлён прямо на него...