Ключ заклинило. Дмитрий с досадой дернул его в замке, услышав изнутри нетерпеливое царапанье кота. Еще одно мелкое раздражение в череде этого бесконечного четверга. Стройка, проблемы с поставщиками, отчеты. Он мечтал только о тишине, о диване, о чашке чая в своей, подчеркивал он мысленно, в своей трехкомнатной квартире. Щелчок. Дверь поддалась. В прихожую тут же протиснулся рыжий комок, мурлыкая и выгибая спину. Дмитрий нагнулся, чтобы погладить его, но замер, не разгибаясь. В воздухе висел не просто запах борща, который обычно означал нежданный визит матери...

В то утро небо за окном напоминало грязную, стираную тряпку. Оно висело низко, давило на крыши домов, на мокрый асфальт, на стекла нашей элитной квартиры на пятнадцатом этаже. Но тяжелее всего оно давило мне на грудь. Я сидела за кухонным столом из натурального мрамора — холодного, как склеп, — и смотрела, как в чашке с остывшим кофе тонет крошечная пылинка. Мои руки лежали на столешнице, бледные, почти прозрачные, с просвечивающими голубыми венами. Они дрожали мелкой, противной дрожью, которую я уже давно перестала пытаться унять...