Анатолий сидел, вжавшись в холодный пластик больничного стула, и весь мир сузился до размеров этого бездушного коридора, выкрашенного в унылый салатовый цвет. Его крупные, привыкшие к клавиатуре пальцы, бессильно обхватывали голову, скрывая лицо, мокрое от слёз. За матовым стеклом палаты номер семь, в голубоватом свете медицинских приборов, лежала его дочь — маленькая, хрупкая Машенька. Ей было всего семь, а казалось — все девяносто. Её худенькое тельце почти терялось в больничной кровати, лицо было прозрачно-фарфоровым, а ресницы, тёмные и длинные, как у матери, неподвижно лежали на щеках...

Екатерина сидела в своём кабинете и смотрела на стопку счетов. Цифры расплывались перед глазами. Долг за аренду, долг поставщикам косметики, зарплата девочкам. Салон красоты, который она открыла три года назад, трещал по швам. Всё началось полгода назад, когда рядом открылся новый салон. Большой, яркий, с огромной рекламной кампанией. Клиенты потянулись туда. Сначала по чуть-чуть, потом всё больше. А у Екатерины записи стали редеть. Сначала она надеялась, что это временно. Но время шло, а денег становилось всё меньше...