– Выбивай свою долю, ты же мужик! – шипела Дарья Ивановна, энергично помешивая ложечкой в чашке с остывшим чаем. Звук металла о фарфор был резким, раздражающим, как бормашина. – Она на себя всё переписала, а ты кто? Приживалка? Витя сидел, ссутулившись, и смотрел в одну точку. Его желваки ходили ходуном. Мать попала в самое больное – в его уязвлённое самолюбие. Он молчал, накапливая обиду, как грозовое облако электричество. В соседней комнате Таня, его жена, укладывала детей, не подозревая, что на кухне готовится переворот...