Я не знаю, как у вас, а у меня так. Сначала вроде ничего. Вроде как уже привыкла. Вроде можно жить. А потом — бац! И навалилось. Страшно. Страшно и тошно. Хочется налопаться лотосов — до полного отключения мозга. Или бежать без оглядки — три дня лесом, два дня полем, не оборачиваясь, по морям, по долам, в Новую Зеландию, к хоббитам. А еще лучше — в космос. Плавать в вечной невесомости и смотреть на планету свысока. Улыбаться краем рта — мол, как же у вас там все запущено... И снова бороздить просторы — бездумно и беспечально. В такие минуты, прооравшись и проплакавшись, я открываю старые семейные фотографии. И смотрю. Например, вот эта. На ней — счастливая семейная пара. Родители двоих детей. Люди, только что пережившие войну и многолетнюю разлуку. Совсем недавно он — артист, танцор, музыкант — выживал под минометными обстрелами, кричал от боли в госпитале, учился убивать, хоронить и оплакивать. Совсем недавно она — юная, прелестная, удивительно похожая на Дину Дурбин — задыхалась от ужаса и страха. Она пережила войну, сберегла дочь, дождалась мужа. Вновь забеременела, готовилась родить и уже думала, что все самое плохое с ней уже стряслось. И тут — ложное обвинение, донос, тюрьма... Роды. Думала ли она там, в тюремных стенах, вдали от мужа и всех близких, с беспомощным младенцем на руках, вся скрученная страхом перед будущим, что через год будет дурачиться и есть арбузы на берегу древнего Гегамского моря? Что рядом будут все, кого она любит, а вскоре родится долгожданный сын? Что впереди много лет счастья?.. Нет, вряд ли могла моя бабушка представить все это. На краю жизненного тумана нам часто кажется, что там, в мутной дымке, таится бездонная и беспощадная пропасть. Но ведь иногда оказывается, что там — теплая вода, сладкий арбуз и любимые руки. ______________ В Телеграм ходи.