Не вернулись они. Ни вечером, ни утром следующим. Ни спустя неделю, когда от Троша одна тень осталась... Он по первости рвался, конечно. Скулил, чувствуя, как жесткая веревка в шею впивается. Но он терпел. А когда совсем невтерпеж стало… Осознал наконец... Троша бросили за городом. Завели в чащу, привязали к дереву метровой бечевкой и ушли, не оглядываясь... Он и не понял сначала ничего, испугаться толком не успел. Думал, игра такая. Мало ли? Гавкнул пару раз в пустоту шелестящего кронами леса, вильнул хвостом лениво и приготовился ждать...

- Я сегодня не могу, - тихо говорю я в телефон и кладу трубку, не дожидаясь ответа собеседника. Звонила она. Та, которая меня... предала. Но она не знает, что я знаю. Поэтому звонит.  Предала - какое-то сильное слово. Театральное. Сразу пахнет какой-то жизненной трагедией. А ее нет.  Просто мое доверие разбито вдребезги, но эти дребезги не видны невооруженным взлядом.  Зачем мне брать ее трубки? А что тут скажешь? Разборки эти не нужны никому. Теперь уже не нужны. Даже если я узнаю сотню уважительных причин, я не склею дребезги обратно в то доверие, какое было...