– Ты же никому не нужна, – сказал муж, пока я смотрела на кольцо в бархатной коробке. Слова упали в тишину комнаты тяжело, как комья сырой земли на крышку гроба. Ольга не вздрогнула, не подняла головы. Она продолжала смотреть на тонкое серебряное кольцо, в котором переливался гладкий, отполированный рекой камушек, похожий на застывшую каплю грозового неба. Дмитрий сделал его сам. Вчера, после занятия в гончарной студии, он просто протянул ей эту маленькую коробочку, сказав: «Ольга Петровна, это просто… просто так...

Тишина в их трехкомнатной ярославской «сталинке» была особенной. Не умиротворяющей, не уютной, а вязкой и тяжелой, как непромешанный цементный раствор. Она оседала на полировке старого серванта, на стопках выглаженного постельного белья в шкафу, на плечах самой Марины. Ей было пятьдесят два, и большую часть своей жизни она была специалистом по созданию комфорта для других. В первую очередь – для мужа, Игоря. Сегодняшний вечер не был исключением. Борщ, который она варила два часа, добиваясь того самого, «правильного» вкуса, с легкой кислинкой и ароматом чеснока, стоял на плите, едва тронутый...