Сеня рядом и Белла пришел. Былое
– Эллина Родионовна! – восклицает она и, задыхаясь от эмоций, спешит ко мне. – Поздравляю! От всей души! Я так верила, так надеялась!
Машина несет меня по улицам Петербурга, но я не вижу ни гранитных набережных, ни золотых шпилей, ни широких проспектов, залитых вечерним светом. Всё это словно исчезло, растворилось в туманной дымке. Перед глазами стоят только лица чиновников из Смольного. Усталые, равнодушные глаза заместителя губернатора и цепкий, оценивающий взгляд главы комитета по здравоохранению. Они говорили правильные, выверенные слова – о доверии, о важности клиники имени Земского в структуре системы здравоохранения региона, о будущем российской медицины...
Подслушала разговор мужа: хотят продать мою квартиру, ради дачи. Я за семью, но это перебор
Запах антоновки всегда возвращал меня в детство. Бабушка Анна Савельевна резала яблоки тонкими дольками, складывала в розетку с синими цветочками и говорила: — Ириша, дом — это не стены. Дом — это место, где тебя никто не выгонит. Я тогда не понимала, зачем она так говорит. Просто кивала, жуя сладкую мякоть, и смотрела, как солнце ложится полосками на её кухонный стол. Трёхкомнатная квартира в Нижнем казалась огромной. Высокие потолки, скрипучий паркет, узкие коврики в коридоре — всё это было моим миром каждые каникулы...