Смеркалось. Не то, чтобы смеркалось, а просто было пасмурно на улице и ужасно тошно на душе. Хандра такая... Обязательно хотелось кого-нибудь обозвать гадко и наговорить всякой пакости. Неважно кому... Выплеснуть мусор изнутри! Вопрос, блин, кому? Если выплеснуть вот этой хмурой женщине в дурацкой голубой куртке, то никакого удовлетворения не получишь. Она просто проводит тебя пустым серым взглядом, даже не огрызнется. Эти две молоденькие хохотушки на меня даже не глянули, у них своя жизнь, вся насквозь фееричная и пропахшая гормонами...

Звонкий стук молотка судьи отозвался эхом в пустой, выхолощенной тишине зала. Казалось, даже пылинки, кружащиеся в луче света от высокого окна, замерли в ожидании. Для Алины этот звук был финальным аккордом, ставящим точку в десяти годах ее жизни. Десяти лет, которые она теперь мысленно называла не иначе как «глупой ошибкой». Она сидела на неудобной деревянной скамье, вцепившись пальцами в край сиденья, чтобы они не дрожали. Напротив, через весь зал, расположилась «семейная делегация»: Дмитрий, его мать Людмила Петровна и сестра Карина...