Я сказала, что решено. Мы станем рабовладельцами и возражения не принимаются, мама ответила - её не так воспитывали. Женщина должна работать, пока есть силы. И даже лишившись конечностей, обматываться мокрой тряпкой и ползти по полу, оставляя за собой мокрый след. Дебаты вышли достойными. Я парировала, что у каждой из нас по одной целой руке и если смонтировать, то получится как раз полноценный человек. Мама не хотела ещё одного домашнего питомца, которого она разбалует до крайней степени, вслед за собакой...

Алина в третий раз протерла посуду. Третий. Раз. Потому что первые два «недостаточно сверкали» — так сказала Ольга, стоя за спиной с видом надзирателя. Пальцем даже по тарелке провела, морщась так, будто нашла там как минимум дохлую крысу. — Ну как ты собралась моего сына кормить? С такой грязью? — фыркнула свекровь. Алина сжала губы. Тарелки были идеально чистыми. Как и вчера. И позавчера. И всю неделю до этого. — Ольга Петровна, посуда чистая. — Чистая? Это ты называешь чистой? У Марины, помнишь, была девушка у Никиты перед тобой, так вот у нее дома все блестело...