– Ира, ты слышишь меня? Я говорю, мы тридцать первого к вам приедем, часиков в семь вечера, чтобы успеть проводить старый год, – голос Ларисы в трубке звучал так громко и уверенно, словно она вещала с трибуны, а не звонила двоюродной сестре, с которой не общалась полгода. Ирина замерла с половником в руке. Борщ тихо булькал на плите, наполняя кухню уютным ароматом, но настроение мгновенно испортилось, как скисшее молоко. Она медленно опустила половник в кастрюлю и выключила конфорку, чувствуя, как внутри поднимается волна глухого раздражения...